Затишье перед бурей (от нашего военного корреспондента)

1

Белеясь верхами сквозь зелень деревьев, отряд растянулся по лесной топкой дороге на добрые полторы версты: идет после долгого зимнего сидения на новое место, где уже вторую неделю гудит наша тяжелая.
Еще в прошлом лете здесь прошлась но лесам и болотам железная война, лес перекопай вдоль и поперек, деревья, обглоданные лошадьми, макушки посшибаны, а в одной раскороченной березе до сих нор торчит неразорвавшийся снаряд.
Весна все скрасила. Зелено-густо в яблоневом цвету, расстелилась по взрытым полям, укрыла муравой, а на стоячий лес налетела густозвонным листом и рассыпалась в теплопарные луга мелким золотом - одуванчиками.
И не верится, что война. А гул пушек по лесу долетает очень ясно. Вот - порожняя телега на мосту!.. Затарахтела ружейная перепалка, и просыпался сухой и четкий пулемет.
- Близко!
Ухабистая дорога разбегается в лесную темь на глухие замшивевшис заячьи тропки и чем дальше, дорог все больше - головные останавливаются, не зная, куда идти. Одна за другой, ныряя в ухабины, подбираются оставшиеся двуколки, с них соскакивают санитары и бегут вперед.
А впереди, спешившись и уткнувшись в полевую сумку, спорят уполномоченный и врач:
- Конечно, вправо! Смотрите, ну смотрите же сюда, - тычет в карту
доктор, - да куда вы смотрите? Ах, господи!
Видавший виды уполномоченный на карту глядит одним глазом: знаю, мол, как картам верить! И будто принюхивается к темному скрытому лесу.
- Тут гляди и гляди! Слышите? - сказал он, когда щелкнуло совсем
близко. - Трогай влево!
Доктор только руками замахал:
- С вами разве сговоришься!
Ехали дальше молча, часто останавливаясь. От неизвестности стало жутковато.
Однако, чтобы не заблудиться окончательно, выслали вперед разведчиков. Поехал и я.
Через версту глядим - поперек дороги сосна, лапчатая, лапухастая. И близко - хруп, хруп! - солдаты с винтовкой и к нам:
— Ваше благородие, нельзя сюды!
— А что?
— Окопы тута, обстрелять вас могут.
— Обстрелять? - Нельзя сразу поверить. Какая же война, когда кругом ни души.
Однако спешиваемся и отводим лошадей. Навстречу отряду посылаем вестового, а сами идем хорошенько порасспросить.
Впереди, зажженная солнцем, сквозит ярко-зеленая поляна. Окопов не видать - они так обросли мохом и высоким болотником, что нужно подойти совсем близко, чтобы заметить их на общем красно-зеленом лесном фоне.
— Где же у вас самые передовые? - спрашиваем у солдата.
— Да вот же.
— Ну-у? А вон там?
— Там? Австрияки, ваше благородие, - солдату смешно, а нам как-то
сразу присесть захотелось.

2

Наш новый перевязочный пункт в семистах шагах от окопов в просторной, укрытой зеленым садом халупе. Раньше здесь помещался штаб полка, но когда четыре австрийских пули пронизали обе стены, штаб, не желая рисковать, перебрался в блиндаж, ближе к окопам.
Раненых почти нет - два, три, да и те случайные: один за водой пойдет - подкровянят, другой забавы ради высунется - жжик! и нет уха. Убитых - не слышно.
Братья милосердия устроили дежурство в окопах, по двое па батальон. Трое, получив разрешение, ходили в солдатской амуниции па разведку. Подходили к австриякам так близко, что было слышно, как там бутылки откупоривают.
Настроение в ожидании наступления бодрейшее.
Пленные австрияки говорят: у нас решено, если вы собьете нас, - все отдаваться будем, уж очень война надоела, а если вас собьем, то на Киев - без остановки.
Только не верят они сами Киеву. В новых незнакомых местах они сделали непоправимую ошибку: целую зиму возводили на замерзшем болоте грандиозные укрепления и ставили проволоку. А весной, когда болото растаяло, все это само собой расползлось.
Даже доктор наш, маленький, кургузенький, переполнен воинственным пылом:
- Хочу, говорит, в настоящем бою побывать!
Отточил себе шашку и спит с револьвером. Над ним посмеиваются, а он выносит терпеливо и ждет.

И.С. Соколов-Микитов